День был просто восхитительный. Камио сидел на скамейке, остывая после тренировочного матча с капитаном Тачибаной - неизменные наушники в ушах, правая нога отстукивает ритм. Прямо перед ним на корте Шинджи играл с кем-то из второкурсников, его иссиня-черные волосы блестели на солнце просто нестерпимо. Он выигрывал.
Рядом стучали мячиками соратники по клубу, но Камио поймал себя на том, что его взгляд снова и снова возвращается к фигуре напарника. Шинджи летал по корту - четкие, безукоризненные движения, блестящие подачи; техника, близкая к совершенству. От особенно резких движений волосы хлестали его по лицу, и тогда он сдувал их недовольным «пффф». Камио невольно улыбнулся. Он знал все движения напарника наизусть.
Это оказалось довольно болезненно - любить друга. То есть, сначала потребовалось немало времени и душевных сил, чтобы просто признать за собой этот факт - а затем еще больше времени пришлось потратить на наведение порядка в собственных чувствах и мыслях. Но самый сложный период остался позади, и теперь Камио просто наслаждался собственным чувством - ну и что, что оно было не взаимным?
Все произошло как-то спонтанно. Вот они росли вместе, ходили в одну школу и в один спортивный клуб, и даже думать не помышляли о девчонках и амурах. А потом в один прекрасный момент Шинджи словно расцвел, и однажды в День Валентина Камио пришлось помогать другу тащить домой все полученные им валентинки и гору шоколада. Девчонки стали увиваться за напарником стаями, караулили его у входа в мужскую раздевалку - так что тот уже устал находить и выкидывать подкинутые в его бесчисленные карманы любовные записочки. Удивительнее всего было то, что Шинджи либо не замечал переполох в рядах одноклассниц при одном своем появлении, либо реагировал на проявления симпатии с крайним удивлением - и то только тогда, когда его буквально тыкали в них носом. Камио подозревал, что напарник вообще не считает себя сколько-нибудь привлекательным.
Впрочем, сам Камио тоже затруднился бы сказать, красив ли его друг. Как-то он подслушал из разговора двух девчонок, что Шинджи был утонченный - и он знал - теперь уже знал, что эта «утонченность» привлекает женщин гораздо больше, чем квадратные плечи и трехдневная щетина. Сам же он не мог похвастаться подобным успехом у противоположного пола. Он знал, что выглядит обыкновенно - несмотря на возмутительно яркий цвет волос и ослепительно белую, усыпанную веснушками кожу. Его это не напрягало - он привык, что в их паре сиял Шинджи. Это было нечто, само собой разумеющееся.
Еще девчонки что-то болтали про блестящие волосы напарника, «изумительной красоты глаза», завидовали его тонкой талии и изящным запястьям; Камио же знал только, что несмотря на хрупкое сложение, Шинджи подает мяч так, что у соперников рвутся струны на ракетках. Он не мог разложить напарника на волосы, глаза и запястья - в его глазах Шинджи был одним прекрасным целым. Невероятно желанным.
Он пытался понять, что еще, кроме внешности, привлекло его в Шинджи. Все-таки характер у напарника не подарок - он был замкнутым и необщительным, и любой контакт с окружающими, кроме Камио и остальных друзей по клубу, давался ему с трудом. О рассеянности Ибу Шинджи по школе ходили легенды. А эти его бесконечные монологи! Они раздражали всех, кроме несметной стаи его поклонниц и самого Камио. Даже спокойный и всемудрый капитан Тачибана порой не выдерживал и срывался:
- Шинджи!
После такого окрика напарник замолкал немедленно, хоть и ненадолго, и каждый раз Камио нервно сжимал кулаки - смотреть, как кто-то повышает голос на его друга, пусть это даже и капитан, было невыносимо. На самого Камио этот монотонный треп действовал самым что ни на есть успокаивающим образом и даже порой выводил из депрессии. Потом он понял, что это из-за его «субъективного отношения» к Шинджи.
Он очень испугался, когда в один прекрасный день тело отозвалось на прикосновение Шинджи - совершенно дружеское, мимолетное прикосновение - причем отозвалось совершенно недружеским образом. Камио тогда сбежал из раздевалки, застегивая рубашку буквально на ходу - лишь бы оказаться подальше от Шинджи и его ненормального влияния на собственное тело. Потом он проштудировал специальную литературу, изучил статьи на необходимую тему в Интернете, и стало ясно - парень, оказывается, может хотеть парня. Особенно такого, как Шинджи...
И разумеется, он не мог ничего сказать напарнику. Потому что Шинджи...казалось, он вообще не думает о сексе и всем остальном, что с ним связано. При слове «секс» Шинджи проявлял столько же эмоций, сколько и обычно - то есть минимум. Более того, Камио не мог представить Шинджи мастурбирующим или выполняющим какие-либо другие сексуальные действия - хотя умом понимал, что это полный бред, потому что Шинджи все-таки обычный подросток, пусть и слишком спокойный и малоэмоциональный. Намекнуть напарнику об этих своих желаниях было бы катастрофой.
Но самым трудным было даже не это. Физическое желание можно усмирить всегда - ста кругов вокруг школьных кортов хватит, чтобы все ваши эротические фантазии испарились без следа. Самым трудным было примириться с мыслью, что Шинджи - не его. Конечно, он был его другом, и напарником в теннисе, и Камио был от него без ума, но это не давало ему никаких прав на Шинджи. Это было больно, потому что Камио хотел быть с ним. Постоянное желание защищать его, заботиться о нем, просто любить - пустило корни так глубоко, что его уже невозможно было выдрать - разве что вместе с сердцем.
Шинджи ничего об этом не знал. Не догадывался даже - иначе бы это был не Шинджи.
Нет, пускай лучше все остается как есть. С напарником была связана слишком большая часть его жизни, чтобы ею можно было рисковать. Перейти границу очень легко, ошибиться - еще легче, и кто знает, что ожидает их там, за жирной чертой со вбитой рядом табличкой «Adults only»? Лучше просто оставаться друзьями, учиться в одном классе, бегать вместе в кино и в тир, покупать друг для друга спортивные журналы и быть, черт побери, самой крутой парой лучшего теннисного клуба в префектуре!
- Шесть - два, гейм и матч, Ибу!
Шинджи пожал руку сопернику и, закинув ракетку на плечо, направился к скамейке, где сидел Камио. При одном взгляде на приближающегося напарника сердце привычно сжалось в груди. Камио молча протянул ему полотенце, глядя, как он устраивается рядом.
- Ну как?
- Нормально. Щиколотку потянул.
- Разогрелся плохо...
- Ага.
Камио автоматически протянул ему один из наушников, продолжая отстукивать ритм ногой. Какое-то время они сидели молча, затем Шинджи удивленно покосился на него и кашлянул.
- Камио-кун...
- Мм?
- Ты что, влюбился?
Камио вытаращил на него глаза. Шинджи молча указал на зажатый в его руке плеер.
- Ты слушаешь Элвиса.
Конец.
