Яой Фанфики

Pet Shop Boys

Кто-то скребется в дверь. Не звонит, не стучит, а именно скребется. На часах первый час ночи, но я проснулся за несколько секунд до того, как услышал этот робкий звук. Все просто. Так работает Связь.
Я накидываю халат и открываю дверь.
Сеймей стоит, опираясь о притолоку из последних сил. Увидев меня, он полусонно улыбается и протягивает руки:
- Соооби, ты дома… прости… пустишь меня?
О черт. Неужели опять?
Я не успеваю ответить, как он шагает внутрь, почти повиснув у меня на шее. Дыхание обжигает мне щеку, оно сладкое и горькое одновременно.
- Сеймей, черт тебя побери. Что ты пил?
- Пил? - хихикает он, покачиваясь в моих объятьях, - да, я пил… немножко… не ругай меня, ладно?
Я делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться. Понятия «Сеймей» и «прости», а тем более «не ругай меня» несовместимы в принципе. Сеймей, который не так давно уложил меня в кому на полдня, когда я только прикоснулся к его ушку. Сеймей, который мог взъяриться из-за мельчайшего неповиновения и устроить ад на земле со всем ассортиментом пыток. Если бы он знал, как на него действует спиртное, - до конца дней не выпил бы ни капли. Но он не знает… и надеюсь, не узнает, потому что это может стоить мне жизни.
Фаза первая. Смех и икота.
- Нам было так весело… ик!... ты не представляешь… она… Юми-тян… такая смешная!.. помнишь ее?.. она Боец Ямадзаки Дайске, с параллельного потока… длинный такой придурок… - Сеймей издает смешок, вспомнив что-то забавное, - а она в кино все время спрашивала: а кто это? а это кто? - словно все американцы для нее на одно лицо…
- Тише, Сеймей, разбудишь Кё.
- Ой, - он зажимает рот ладонью, - извини, пожалуйста. Просто надо было это видеть… а почему ты не пошел с нами, Соби?
Наверное, потому что в трезвом уме тебе бы в голову не пришло взять меня.
- В следующий раз ты обязательно должен пойти, я тебя познакомлю…
Я киваю, соглашаясь абсолютно со всем, что бы он сейчас ни сказал. А как же, Сеймей. Само собой. Земля квадратная. Одна его рука закинута мне за шею, а в другой он сжимает пластиковую бутылку, в которой болтаются остатки кока-колы. Я вдруг замечаю, что за последние несколько месяцев он так подрос, что стал почти с меня ростом.
- Это называется «немецкий коктейль»… берешь полбутылки колы и доливаешь коньяка… попробуй, Соби, он не так плох… ик!.. как выглядит.
- И кто тебе дал эту дрянь? - ворчу я, наконец приткнув его к стене в более-менее стабильное положение, чтобы снять кроссовки. Из куртки он выскользнул сам, оставив ее валяться на полу. - Ты не забыл, что несовершеннолетний?
- Мне… ик!.. уже шестнадцать, - Сеймей снова хихикает и начинает сползать по стене - я едва успеваю подхватить его, прежде чем он теряет равновесие. - Ты такой хороший, Соби… такой хороший… я тебя не заслуживаю.
- Это уж точно.
Он еле переставляет ноги, и мне приходится почти тащить его в комнату. Через два-три нетвердых шага Сеймей вдруг прижимается ко мне всем телом, крепко обхватывая за шею. Он очень горячий, и на мгновение я обмираю, перестав быть единственным в этой комнате, кто твердо стоит на ногах. На мгновение. Держи себя в руках, Соби. Ой, держи. Тебе тут надо удержать еще кое-кого.
Трогаю лоб - явно температура, но я знаю, что он не заболеет. По природе нашей Связи скорее заболею я.
- Тебе плохо? - спрашиваю обеспокоено. Он почти судорожно вздыхает мне в шею, дыхание жжет, губы касаются уха.
- Ты что!.. мне тааак хорошо! С тобой разве может быть плохо?
Даже опьяненным он сохраняет чистейшие глаза - совершенная, идеальная иллюзия трезвого Сеймея... Иллюзия. Не замечаю, как сглатываю ком в горле. Его вздох обжигает за ухом чуть ли не до боли, губы скользят по скуле и прижимаются к уголку рта. Сеймей снова вздыхает, и я чувствую аромат коньяка, почти его вкус.
Фаза вторая. Страсть и нежность.
- Жарко, Соби… помоги мне, а то я запуты… запутываюсь…
Тонкие волоски на его висках прилипли, глаза блестят, а на скулах - рваные красные пятна. Мне идея с раздеванием сильно не нравится, но я не могу отказать, потому что действительно жарко. Утром уже включили отопление, хотя погода испортиться еще не успела, и температура на улице зависла в районе плюс пяти.
Я раздеваю его, а он тем временем - меня. Непослушными пальцами расстегивает пуговицы на пижаме, пока вожусь с его рубашкой - но пока это скорее дурачество. Я покрикиваю на него, отвлекаю, ухожу от его рук, и до поры до времени удается. Когда он уже полураздет, почти все мои пуговицы еще на месте. Уф. О джинсах даже не думай, хоть умри тут от жары.
- Соби… - шепчет он, играя с моими волосами. - Соооби. Ты же меня не бросишь? Не уйдешь от меня? Никогда?
- Что ты несешь, Сеймей, - говорю рассеянно. - Куда ж я денусь? Подожди, я принесу тебе футболку.
Укладываю его на кровать и пытаюсь освободиться, но не тут-то было. Руки смыкаются сильнее, а в голосе появляются почти истерические нотки.
- Нет, Соби, нет!.. я падаю, не бросай меня! Не отпускай меня! Держишь?
- Держу, держу. Не бойся.
Даю послабление на секунду, но этого достаточно. Рефлексы у него на высоте даже в невменяемом состоянии. Сеймей обхватывает меня ногами, обвивает хвостом, и я оказываюсь в ловушке.
Он тянет меня вниз и целует - голодно, жадно, по телу конвульсивная дрожь. Не могу сопротивляться, целую в ответ, губы его все еще сладко-горькие, и «немецкий коктейль» уже не кажется мне столь отвратным. Забываю дышать, и он забывает. Внутри будто все в спираль закручивает, до судорог, до спазмов.
- Сеймей… - выдыхаю наконец, и он прижимает лоб к моим губам, влажный и горячий, как и все тело. - Не…
- …мей… сей… мей…- повторяет он, - скажи еще раз… ты так говоришь мое имя… почему ты так редко зовешь меня по имени?
Уж не потому ли, что обычно тебе нравится другое обращение? Но сейчас я не могу об этом думать, просто нет сил. Я целую его в лоб вместо ответа. Потом в глаза, провожу губами по надбровным дугам, по дрожащим ресницам. Засни, Сеймей, умоляю… Его пальцы взлетают к моему лицу, и ноготь вдруг чиркает по щеке короткой вспышкой. Сеймей со свистом втягивает воздух сквозь зубы.
- Больно, Соби?! прости, я не хотел… я нечаянно… больно, да?.. ой, теперь царапина будет…
Я едва подавляю горький смешок. Больно, Сеймей?... ты переживаешь из-за царапины?.. да о чем ты говоришь, мы ведь с тобой знатоки настоящей боли, мы ее изучили до мелочей - ты как источник, а я как испытатель. И когда боль действительно нестерпима, ты прощения не просишь.
- Все в порядке. Давай-ка спать, ладно? - Снова делаю попытку освободиться, и снова тщетно. Сеймей легко касается кончиком языка царапины… а потом неожиданно впивается мне в шею, облизывает мочку уха, и в его дыхании появляются оттенки стона. - Сей… черт, что ты…
Задыхаюсь на последних словах. Когда он начинает вздрагивать подо мной, отчаянно пытаюсь собрать расползающуюся реальность. Контроль, Соби. Контроль…
- Тебе со мной хорошо? - шепчет он в полубреду, его руки уже у меня под пижамой. - Я хочу, чтобы тебе было хорошо… Я люблю тебя, Соби, так люблю… так люблю… ты же знаешь?... Знаешь, Соби?..
Оххх. Вот это больно, Сеймей... невыносимо. Из нас двоих заклинатель - я, но тогда как ты так ранишь словами, что я едва держусь, чтоб не закричать? Как у тебя выходит так больно?
- Я тоже тебя люблю, - отвечаю шепотом и целую, целую, слизывая с губ вздохи искреннего облегчения. Стараюсь отводить его руки от опасных мест, но это мало помогает - его всего трясет, а речь становится совсем бессвязной. И намерения слишком четкие, чтобы можно было игнорировать. Нет, Сеймей, нет... Ты рискуешь только ушами и хвостом, а я… жизнью, скорее всего, в лучшем случае - физическим здоровьем. Сам же так часто наказываешь, да почти убиваешь меня из-за ерунды, а что ты сделаешь за это? Когда протрезвеешь?
- Соби, ну… - всхлипывает он, вжимаясь в меня дрожащим жарким телом, - пожалуйста… можно, Соби?.. ну пожалуйста!... - а в голосе почти слезы и такая беспомощность, что я не в силах больше выносить. Не могу его мучить, пора заканчивать. Держу его ладони прижатыми к кровати, сам начинаю сползать, процеловывая влажную дорожку от впадинки на шее и вниз-вниз-вниз. Он слегка ослабляет хватку, и я осторожно кладу его руки себе на голову, пока вожусь с пуговицей на джинсах. Пальцы сразу вцепляются, хотя надо признать - силу дозируют. Даже в состоянии полуэкстаза он не хочет причинить мне боль, хотя от этого втройне больнее. Потерпи, Сеймей… сейчас все будет. Может, не совсем то, чего ты ждешь, но тебе полегчает, а это главное. Непоправимого делать мы не станем. Ты за себя не отвечаешь, а я эту ответственность могу просто не пережить.
Возвращаю ему руку, и он хватает скользкими от пота пальцами, впивается ногтями - мне для того, что я делаю, руки вообще пока не нужны. Его вздрагивающий хвост обвивает мне шею. Поехали… Я бы мог ласкать его бесконечно, но знаю по опыту, это долго не продлится. И… думаю, больше нет смысла беспокоиться о том, что мы разбудим Кё - мы, наверное, уже весь дом разбудили.
Во всяком случае, Сеймею нравится, и он забыл, что хотел чего-то большего…
Его дыхание тем временем становится таким частым, что я опасаюсь гипервентиляции легких, - он даже стонать уже не может. Тогда я отстраняюсь на три самые длинные в его жизни секунды, а потом резко двигаю рукой и впиваюсь губами в самый край, как при поцелуе в рот. Без-от-каз-но… Он захлебывается криком, выгибаясь почти в параболу, а я закрываю глаза и считаю.
…два… один! Мне даже трогать себя не надо. Оргазм Сеймея несется назад по Связи, как по проводам, и шарахает в меня всей своей мощью - буквально вышибает дух. Как ни готовься, к такому не привыкнешь. Не в силах и звука издать, я падаю щекой на его солнечное сплетение и замираю, оглушенный бешеными, рваными ударами сердца. В унисон.
Фаза третья. Слезы и раскаяние.
Его руки ищут, тянут наверх. Мышцы уже почти могут работать, и я ложусь рядом. Сеймей обнимает меня за шею, жар постепенно спадает, хотя тело все еще раскалено и дрожит.
- Соби, прости меня… я такая тварь… я себя ненавижу…
Его ушки опущены, горячие слезы капают мне на лицо, я стираю их пальцами, губами, языком, и даже в них чудится сладкий привкус колы и коньяка. Он отчаянно всхлипывает, и я прижимаю его голову к себе, глажу по густым волосам.
- Тише, тише… не надо так… тебе не за что извиняться.
- Есть за что! - вскидывается он, - как ты можешь так говорить?.. как ты можешь все время прощать меня? ВСЕ ВРЕМЯ ПРОЩАТЬ МЕНЯ?! это же невозможно, да?.. а я ничего не могу сделать… чтобы исправить… ничего…
Всхлипывая, Сеймей целует меня в шею, нежно водит губами по шрамам, и я чувствую, что мои собственные слезы уже вот-вот. Это такая боль, что раскаленный нож ей не конкурент. Мука, с физической несравнимая. Не в силах терпеть, обнимаю его, чтобы прекратить эту пытку.
- Я тебя прощаю, ладно? Все прошло и уже не болит.
- Соби… Я никогда больше… - он весь содрогается от слез, уткнувшись мне в волосы, пока я успокаивающе глажу его по спине. - Никогда тебя и пальцем не трону… я обещаю… клянусь… хочешь, убей меня тогда…
- Хорошо, хорошо. Я тебе верю, никого убивать не надо... Тс-с-с, тише… спи. Спи, Сеймей. Спокойной ночи.
- А ты не уйдешь?
- Не уйду. Я же твой. И всегда буду.
- Я люблю тебя, Соби… никому не отдам, никогда…
Я тебя тоже люблю. Осторожно кладу безвольное тело рядом и склоняюсь над ним. Касаюсь губами сомкнутых век.

- Это сон. Ты видел сон. И ты. Его. Забыл…

Заклинание сработает. Всегда срабатывает.

* * *

Запахиваю халат и выхожу на кухню. Кё сидит за столом, подперев кулаком щеку.
- А я уже заждался. Долго вы что-то сегодня.
- Разбудили все-таки?
- Да вы полгорода разбудили, такой темперамент… - он демонстративно касается ладонью рта, подавляя зевок. - Что за гадость? Этим твой мальчик нализался?
На столе пластиковая бутылка. Я обвожу пальцем по липкому ободку горлышка и молчу.
Кё хмыкает - раз его сон нарушили, он явно желает общаться.
- Уши-то на месте?
- На месте…
- Слава богам. Слушай, - он весело подмигивает, - признайся, а тебе не хотелось бы поддерживать его в таком состоянии все время? Может, ему виски в молоко добавлять или еще что?
- Закрой рот, Кё, - бросаю резко и отворачиваюсь.
От неожиданности Кё замолкает. Я никогда так с ним не разговаривал, бывало, просто игнорировал, но уж точно не грубил. Чувствую болезненный укол вины, но он первый делает шаг и, примирительно дергая за рукав, кладет подбородок на мое плечо.
- Прости, Со-тян, я не…
- Ты меня прости. - Не оборачиваясь, трогаю ладонью его щеку, от чего он вздрагивает. - Не на что тут обижаться.
- Со-тян, я просто беспокоюсь о тебе. - Голос Кё становится серьезным. - Если бы речь о ком другом, ладно. Но это Сеймей. Он опасен, тебе ли не знать. Это все равно, что положить к себе в постель змею-гремучку - она, конечно, пригреется и уснет, но если не так повернешься, тебе кранты.
- Может, оно того стоит? - говорю тихо-тихо, но Кё все равно улавливает.
- Не смей! - он бьет кулаком по столу так, что бутылка едва не падает. - Не говори такое! Слышать не хочу!
- Тогда не слушай.
Он оставляет меня, и только со стуком захлопывается дверь в его комнату.
Выкуриваю две сигареты, долго принимаю душ, потом возвращаюсь к моей змее-гремучке. Дыхание Сеймея ровное, волосы лежат темным ореолом, а лицо такое, что не описать. Нарисовать, пожалуй, можно, но для этого я слишком обессилен. Интересно, все Аояги такие славные, когда спят? Я видел Рицку только мельком на фото, но, по-моему, он тоже очень хорошенький. И когда вырастет, будет похож на брата. По крайней мере, внешне…
Раскатываю матрац на полу, бросаю подушку, покрывало. Потом заползаю обратно на постель и обнимаю Сеймея, обтекаю всем телом, прижимаясь к голой спине. Какой кайф… Во сне он тянется ко мне, откидывает голову мне на грудь, и я касаюсь губами его затылка, прикусываю ушко. Царапина на щеке чуть саднит.
Фаза последняя. Сон.
Я в точности знаю, что будет утром. Он проспит до рассвета, но я проснусь за час до этого, надену на него рубашку, застегнув до самого верха, и перелягу на пол. У Сеймея не бывает похмелья, однако поутру он всегда не в духе, словно накануне растратил все свои скудные запасы благодушия. Не подозревая, что это на самом деле так.
А дальше все по-старому. Разбудит как всегда, даже не Связью, а тычком под ребра, и потребует кофе. Желательно с чем-то таким, чего в холодильнике нет, и надо топать в супермаркет. Да, и, конечно, ни о чем не спросит - признавать провалы в памяти сильно ниже его достоинства.
…Закрываю глаза, вдыхая пряный запах волос. А что, если когда-нибудь я просто не смогу вовремя остановиться?.. Или вовремя проснуться?.. Или заклинание не сработает, и утром он все вспомнит? Что будет со мной?
Да гори оно... Я живу сегодняшним днем и совсем не умею смотреть в будущее. А сейчас мне очень хорошо, и этого достаточно.
Спокойной ночи, Сеймей, я люблю тебя. Увидимся…
Не знаю, когда.