Яой Фанфики

Я поднимаюсь по лестнице медленно, постоянно оглядываясь. Брат о чем-то говорит с мамой, тихо-тихо, так, что я не слышу ни единого слова. Может, это и к лучшему.
Медленно закрываю за собой дверь в комнату и практически падаю на постель.
Что теперь? Мы виделись буквально сегодня, Соби опять водил меня гулять в парк, тот самый парк, где все началось. Знал ли он, что Сеймей вернется? Если да, то почему не сказал мне? А если нет, то может, позвать его сейчас и сказать?.. Пусть радуется. Хотя… Дурак ты, Рицка, он наверняка уже все знает. Боец не может не чувствовать такие вещи.
Звук шагов на лестнице, и через минуту Сеймей прикрывает за собой дверь моей комнаты, прислонившись к ней спиной.
- Еще раз здравствуй, Рицка.
Наверное, он хочет меня обнять, но я сижу на кровати и не двигаюсь. Жду его реакции на доску с фотографиями, на которых я и Соби. Но ее не следует. Не заметил? Исключено: он внимательно оглядел мою спальню, проверяя, что изменилось в ней за время его отсутствия. Значит, сделал вид, что не заметил. Вот что изменилось. Раньше ты всегда был честен со мной, Сеймей. Или это я не замечал притворства?.. Соби врет так, что даже если он будет в яркий полдень говорить, что сейчас на улице ночь, поневоле засомневаешься в том, что видишь; так почему же ты должен был хуже преуспеть в этом искусстве? Видимо, врать вас учат в Семи Лунах.
- Что с тобой, Рицка-тян? Ты как будто не рад встрече со мной, - брат пересекает комнату и садится рядом со мной на кровать.
Рад? Возможно, полгода тому назад я и вправду был бы только рад воскрешению любимого брата. С разбегу бросился бы ему на шею, сам бы утащил к себе в комнату, чтобы выяснить как, почему, и, главное, зачем. Но сейчас… Тот кошмарный сон нейдет у меня из головы. Соби, с руками по локоть в крови тех, кто был мне дорог, произносит, порываясь задушить меня: «Прости. Мне было приказано». Он не говорит кто, но это и так понятно. Есть только два человека в этом мире, чьи приказы для Соби - закон. И уж наверное приказ убить меня и моих друзей отдал ему не я. И хотя я понимаю, что это был всего лишь сон, но… Я больше не могу доверять тебе, Сеймей.
Конечно же, я хочу узнать, как тебе удалось выжить, зачем потребовалось инсценировать свою смерть, и почему ты не появлялся раньше, просто… Просто теперь твое появление связано для меня совсем не с радостью. Ты завещал мне своего Бойца, но завещание теряет силу после воскрешения его владельца.
- Нет, что ты, рад, конечно… Я просто… в шоке.
- Я понимаю, - Сеймей гладит меня между ушами.
Ушки сами собой встают торчком. От каждого его жеста несет фальшью.
- Прости, - продолжает Сеймей. - Но так было нужно.
- Для чего?..
- Нужно. Тебе не стоит это знать. Просто поверь.
- Ладно… - а что мне еще остается? Похоже, никто не собирается мне ничего объяснять.
- Вот и правильно. Есть на свете такие вещи, Рицка, которые лучше не знать, - взгляд Сеймея устремляется в пространство, а рука продолжает гладить мои ушки.
Повисает молчание. Ты либо думаешь о своем, либо ждешь моих вопросов, а я не решаюсь начать разговор, потому что боюсь съехать на волнующую меня тему.
Молчание затягивается, становясь до ужаса искусственным и натянутым. Оно напрягает и прямо таки вытаскивает наружу то, что мы стали чужими людьми. Мой брат, человек, которому я доверял, который защищал меня от мамы во время ее приступов, ходил на родительские собрания в моей школе, теперь стал мне чужим человеком.
- С тобой все было хорошо в мое отсутствие? - наконец-то спрашивает он. Спрашивает даже не столько потому, что ему интересно, сколько для того, чтобы прервать молчание.
- Да… Относительно… В смысле, сначала нет, а потом да…
- Это хорошо. Значит, я принял верное решение, оставив тебе своего Бойца.
Ну вот. Он первый начал.
- Зачем?.. - вопрос невольно срывается с губ.
Я сам не понимаю, что спросил. Зачем не предупредил о своей мнимой смерти? Зачем оставил мне Соби или зачем… вернулся?.. Последнее звучит гадко. Мы никогда ничего не делили, Сеймей. Может, из-за разницы в возрасте, а может, потому что всегда умели уступить друг другу… Но теперь камень преткновения нашелся. Я не согласен отдать Соби никому. Ты даже не допускаешь мысли о том, что он может принадлежать кому-то еще. Принадлежать… Какое мерзкое слово. Соби не игрушка, Сеймей! Может, поэтому мы его и делим?…
- Чтобы он защищал тебя, глупыш, - смеется Сеймей теперь тоже по-другому.
- А… да… Ну разумеется, - я не знаю, что сказать дальше, поэтому кидаю взгляд на часы. Одиннадцать вечера. Отличный предлог. - Сеймей… Мне завтра в школу… Ты не против, если мы договорим завтра?
- Нет. Спокойной ночи, малыш, - Сеймей еще раз треплет меня по макушке, затем встает с кровати и направляется к выходу из комнаты.
Закрывая за ним дверь, я слышу, как он тихонько зовет: «Соби». Теперь я больше ему не Жертва. Все.

* * *

Соби больше не встречает меня у школы. Мне пришлось соврать Юйко и Яёи, что сам попросил его этого не делать. Типа я уже взрослый и могу сам до дома дойти. Тогда какого черта, спрашивается, я все время пялюсь в окно?!
Но ни Юйко, ни Яёи не спросили меня об этом. То ли не заметили, то ли считают это нормальным.
Я не запираю балкон и не ложусь допоздна, жду, что он ко мне постучится. Он всегда приходил ко мне через балкон. Но Соби не приходит.
Пару раз я даже ходил к его дому. В дверь не звонил, зачем? Вдруг наткнусь там на Сеймея… Мы поругаемся, а больно будет Соби. Еще не хватало. Оба раза я просто стоял под козырьком остановки на другой стороне улицы. Стоял, наверное, часа три, но не увидел ни его, ни Кио. Вообще никого. Будто в твоей квартире больше никто не живет. Или это я приходил не вовремя?
Дома все время отирается Сеймей. Будто бы ему пойти больше некуда. Он сидит в своей комнате, но я все равно ощущаю его присутствие и не могу чувствовать себя спокойно. Мне показалось, или я действительно несколько раз слышал голос Соби из-под двери его спальни? Надеюсь, что показалось. Я не хочу ничего слышать. Не хочу ничего видеть. Я хочу просто раствориться и не быть. Впервые за довольно долгий срок мне хочется, чтобы вернулся тот, мамин Рицка, а я исчез куда-нибудь. Потому что тот Рицка не был знаком с Соби, и ему не будет так больно…
Мои друзья и Кацуко-сенсей говорят мне, что я снова становлюсь замкнутым и нелюдимым, и постоянно пытаются выспросить, что случилось. Что я им скажу? Что мой убитый брат неожиданно воскрес, или что человек, который клялся мне в любви, и которого я незаметно для себя полюбил сам, теперь не может быть рядом со мной? Не может…или не хочет? Это еще один вопрос, терзающий меня. Нельзя сомневаться в Соби, но… та связь, что существует между Бойцом и Жертвой… Он любит и Сеймея тоже, не может не любить.
Соби… Что теперь делать мне?.. Я никогда еще не чувствовал себя таким обманутым. Соби…
Взгляд снова падает в окно и натыкается на знакомую светловолосую макушку. Быть не может… Стул словно превратился в подушечку, утыканную иголками. Пять минут до звонка. Ах черт, у меня же еще один урок! Рисование. Его ведет не Шинономе-сенсей… Учитель рисования меня еще сегодня не видел…Юйко, если что, прикроет… Мысли мелькают быстро, сразу складываясь в общую картину. Главное, чтобы внизу была открыта дверь, и не было никого из учителей.
Звенит звонок, хватаю сумку и несусь к выходу. Рисовать я все равно не умею, и уже не научусь, а вот к Соби у меня много вопросов.
Он стоит и курит, как ни в чем не бывало. Будто бы он последний раз стоял у этих ворот только вчера.
- Соби!!
Оборачивается на голос. Улыбается, расцветая на глазах.
- Рицка, - он явно рад меня видеть. - А разве у тебя нет еще одного урока?
- Нет… - я старательно восстанавливаю дыхание и оглядываюсь на здание школы. - То есть, он есть, но лично у меня нет. Пойдем отсюда, пока Шинономе-сенсей меня не увидела.
- Прогуливать нехорошо, Рицка, - Соби берет меня за руку и уводит в сторону от школы.
- Помниться мне, ты на дневном отделении учишься, - мне остается только фыркнуть.
- Там все равно не будет ничего интересного. Ты позвал меня, Рицка, я не мог не придти.
Позвал? Я всего лишь несколько раз повторил про себя его имя… Дурак, Рицка! Надо было раньше догадаться!
- А почему ты раньше не приходил? Я скучал по тебе…
Лицо Соби мрачнеет, но всего на несколько мгновений.
- Прости, Рицка. Я не хотел оставлять тебя одного.
Кажется, я знаю, куда мы идем. В парк. В это время суток там очень мало народу.
В парке совсем никого нет, поэтому Соби может обнять меня и прижать к себе.
- Прости.
- Сеймей вернулся… - шепчу я, утыкаясь в его пальто.
- Я знаю… - голос у Соби становиться тише. Он оглядывается через плечо и смотрит на пустынную дорожку.
Я молчу, а он некоторое время так же молча гладит меня по кошачьим ушкам, а затем спрашивает:
- Хочешь в кино, Рицка? Ты слишком грустный.
Качаю головой. Нет, не хочу. Да и не поможет.
- Что теперь будет, Соби?..
Похоже, вопрос застал его врасплох.
- Я не знаю, Рицка. Будет так, как захочет Сеймей. Я могу лишь повиноваться.
Судорожно вздыхаю. Сеймей не уступит своего. Никогда.
- Прости, Рицка. Я не могу ослушаться его приказов. Прости.
За что? Это же не его вина. Почему Соби всегда извиняется? За погоду, за Семь Лун, за Сеймея…
- А если он прикажет тебе не разговаривать со мной?..
- Значит, я буду писать тебе записочки, - Соби говорит это совершенно серьезным тоном. - Формально это не будет разговором. Почти любую формулировку можно обойти, Рицка, было бы желание.
- А если он прикажет тебе не хотеть видеть меня?..
- Мои желания вне власти Сеймея. Они просто не имеют значения, - пальцы Соби перебирают мои волосы. - Не бойся, Рицка, тебе в любом случае ничего не угрожает. Сеймей ни в чем не обвинит тебя.
Глупый. Глупый-глупый-глупый Соби! Неужели ты думаешь, что для меня страшно поругаться с Сеймеем? Вовсе нет. Я другого боюсь…
- Не бойся, Рицка, - голос Соби опускается до шепота. - Возможно, нам удастся уговорить его. Никогда не стоит терять надежду.
Я не успеваю тяжело вздохнуть, потому что Соби наклоняется и целует меня. Целует нежно, мягко прикасаясь к моим губам. Поцелуй не хочется прерывать, не хочется размыкать объятие…
Все когда-нибудь кончается. В том числе и дыхание.
- Я провожу тебя до дома, - Соби снова берет меня за руку.
- Да, - соглашаюсь я и тут же вспоминаю: - Только.. Сеймей, скорее всего, дома… Тебе, наверное, достанется…
- Я не боюсь, Рицка.

* * *

Дни шли своим чередом. Я учился и усиленно делал вид, что все в порядке, мама улыбалась круглые сутки и ходила по дому, распевая песенки, а Сеймей по прежнему сидел почти все время у себя в комнате, никуда не выходя. Либо уходил тогда, когда я спал или отсутствовал дома и возвращался до моего пробуждения или возвращения. Иногда он вызывал к себе Соби, и они о чем-то разговаривали у него в комнате. Причем сам Сеймей никогда не стеснялся в громкости, а вот ответов Соби я никогда не слышал. Из их диалогов я понял, что у них была одна схватка с какой-то парой, и Соби не слишком старался, чтобы выиграть. Во всяком случае, Сеймей так говорил, но он мог и преувеличивать, и передергивать. Соби не может не стараться, я знаю. Если у него что-то не получается, то это вовсе не его вина, а вина его Жертвы! Но Сеймею, видно, все равно. Он так кричал на Соби, что я с трудом подавлял желание вмешаться. Знал, что сделаю только хуже. Три часа ходил по комнате и бубнил себе под нос, что это не мое дело, меня не касается, я ничем не смогу помочь. Врубил музыку погромче, чтобы не слышать, но ничего не поучилось. Фразы Сеймея до сих пор звенят в ушах.
…Бездарь! Стоило оставить ненадолго, как совсем сражаться разучился!..
Разве можно так?.. Разве можно так… о Соби?..

* * *

На календаре шестнадцатое декабря. Юйко и Яёи уже пристают с вопросами, как я буду праздновать свой день рождения, и что мне подарить. В ответ на первый вопрос загадочно улыбаюсь, на второй отвечаю «не знаю». Не говорить же им, что мне не хочется праздновать свое тринадцатилетие вообще, а подарить то, что мне нужно, они не в силах?…
Соби не приходит к школе, если его не позвать. А я не рискую звать его слишком часто. После того скандала он появляется с бинтами не только на горле, но еще и на запястьях, и бог знает, где еще, под одеждой-то не видно. На все вопросы просит разрешения не отвечать. Видно, Сеймей его совсем не жалеет…
- Что подарить тебе, Рицка?.. - Соби выпускает дым изо рта и тушит сигарету в пепельнице. На улице метет метель, и мы сидим в каком-то кафе.
Я закатываю глаза. Опять этот треклятый вопрос…
- Не знаю, Соби.
- Неужели тебе ничего не хочется? - кажется, он удивился.
- Нет, - качаю головой. - Разве что… - мысль заставляет меня вздыхать.
Теперь я часто себя ловлю на том, что мечтаю, чтобы Сеймей исчез. Ушел, испарился, нашел себе другого Бойца и свалил в Китай, Америку, Африку, куда угодно, лишь бы снова оставил мне Соби. Это неправильно. Это зло и кощунственно. Но я ничего не могу с собой поделать.
Соби тоже вздыхает. Он понял, о чем я говорю.
- Может быть, мне нарисовать тебе что-то? - спрашивает он. - Или ты хочешь какую-нибудь вещь? Я не предлагаю тебе съездить куда-нибудь, потому что не смогу с тобой поехать, а одного тебя не отпустят… - Соби подпирает голову рукой и продолжает говорить, глядя мне в глаза. -
- Не знаю, Соби… - повторяю я. - Если уж на то пошло, то лучше нарисуй.
- Что именно тебе нарисовать, Рицка?
- Что-нибудь хорошее… - задумчиво тяну я. - Нас. И меня без ушек.
- Без?.. - сиреневые глаза на мгновение расширяются. - Как хочешь, Рицка. Пусть будет без ушек. Ты будешь праздновать с друзьями или с семьей?
- А… Я как-то и не думал… а что?
- Если с друзьями, то ты просто позовешь меня, и я отдам тебе подарок, а если с семьей, то отдать тебе картину будет сложнее…
- Соби… я хочу праздновать с тобой…
Странно глядеть на него, и видеть, как он просто расцветает на глазах.
- Хорошо, Рицка. Я только за. Но твоих друзей тоже нельзя обижать. Я предлагаю тебе разделить празднование на два дня. Сначала отпраздновать с друзьями, а потом со мной. Или наоборот. Позови меня, когда захочешь увидеть.
Конечно, позову. Я бы звал тебя каждый день с утра и не отпускал бы до вечера, но кто ж мне даст?..
- Хорошо, Соби.

Вечером Сеймей задает мне все тот же вопрос.
- Что тебе подарить, Рицка? - он сидит на стуле возле моего стола, положив ногу на ногу.
Я молчу, прикусив губу.
- Эй, Рицка! У тебя день рожденья скоро, ты помнишь?
- Помню, - меня до сих пор передергивает от этого глагола.
- Так что тебе подарить? Проси, что хочешь, благо средства позволяют… - Сеймей улыбается. Интересно, откуда у него те самые средства? Впрочем, это не мое дело. Тем более, что мне от него не надо ничего, требующего материальных затрат.
- Сеймей… - я медлю, не решаясь произнести то, что так хочется. - Подари мне… Подари мне… Соби.
Противно. Противно говорить так о нем. Как о чем-то, что можно подарить. Как о вещи. Это отвратительно. Соби не игрушка! Его нельзя дарить, отдавать… завещать. Но это единственная надежда. Может быть, все еще удастся решить безболезненно…
- Соби?.. - Сеймей приподнимает брови. - Как ты это себе представляешь, Рицка?
Как я это себе представляю? Ну ты же как-то завещал мне его, значит, и подарить сможешь! Не стоит ему это говорить, и я продолжаю молча сверлить брата взглядом.
- Он мой Боец, а я его Жертва, и я абсолютно беззащитен без него, а уж в теперешних обстоятельствах было бы крайне глупо оставлять себя «открытым». Уж больно много желающих прибить мою голову у себя над камином.
- Ты же можешь выбрать себе другого… - Я не спрашиваю о том, что у него за обстоятельства, я не спрашиваю, кто хочет его убить и почему, даже не пугаюсь того, что, возможно, однажды за ним придут и убьют прямо в этом доме. Я… Я просто хочу, чтобы он выполнил мою просьбу. Сейчас. Жаль, я не могу ему приказать…
- Рицка… - теперь Сеймей смеется. Своим изменившимся, пугающим смехом. - Вовсе нет. Боец и Жертва не выбирают друг друга, это назначается свыше, еще до рождения. И если уж на то пошло, так это не я, а ты можешь выбрать себе другого. Ведь у нас с Соби общее имя - Возлюбленный, а вот второго Нелюбимого я пока еще не видел… И не хотел бы увидеть. Но раз тебе так неймется…
- Я не хочу другого. Я хочу Соби! - в голосе прорезываются капризные нотки. Осталось только сесть на попу и заплакать, и буду точь-в-точь, как четырехлетний.
Сеймей и смотрит на меня так же. Как на капризного ребенка, просящего звезду с неба.
- Извини, Рицка, - только тон у него совсем не извиняющийся. - Что угодно еще, но не его. Все остальное - пожалуйста, но Соби не могу. Извини.

* * *

Кажется, в тот день я впервые разбил чашку. Не случайно, а потому что не на ком больше было выместить свои эмоции. Я швырнул ее в стену. Осколки брызнули в разные стороны, а остатки чая осели на обоях безобразным пятном.
Ненавижу. Ненавижу это чувство тупого бессилия, когда от меня ровным счетом ничего не зависит, и кто-то другой решает за меня жизненно важные для меня вопросы.
Я ничего не могу сделать. Ни-че-го. Соби больше не вернется ко мне. В скором времени Сеймей придумает такую формулировку, которую невозможно обойти, и я стану лишен даже наших коротких встреч, будто украденных у кого-то. Мне останется только смотреть из-за угла и подслушивать под дверью комнаты брата. Слушать разговоры, в которых я никогда не слышу голос Соби, и смотреть на Сеймея, который никогда не допустит, чтобы я его увидел. А по ночам не спать, сидя у незапертого балкона, дрожа на сквозняке и ожидая чуда. Чуда, которого никогда не случиться. И можно будет до бесконечности звать, до хрипоты повторяя его имя, но Соби не придет, а я лишь сделаю больно нам обоим. Он будет винить себя за то, что не смог придти, а на самом деле я сам во всем виноват. Я всем приношу только несчастья. Я отнял у мамы ее Рицку, я внес разлад в лучшую пару Семи Лун… До меня все было хорошо. Если бы я не появился в школе, то Юйко когда-нибудь обратила бы внимание на Яёи, и тот бы не страдал, ревнуя ее ко мне, как страдает сейчас. На что же такая жизнь, если от нее всем одни только беды?..
А потом, придет еще кто-нибудь из Семи Лун, и, поскольку Соби больше не будет защищать меня, мне придется пойти с ними. Там они подберут мне пару… а дальше… Я не хочу быть таким как Сеймей. Хозяином и больше ничего. Рабовладельцем. Но вряд ли я смогу относиться к Нелюбимому так, как он того заслуживает. Невозможно составить хорошую пару, если постоянно оглядываешься на чужого Бойца. Я никогда не смогу сражаться против Соби. А Сеймея едва ли устроит мировая ничья, особенно, если речь будет идти о принципиальном для него вопросе. А для Сеймея принципиальным вопросом является победа.
Так если уж моя жизнь все равно рано или поздно прервется, не лучше ли будет избавить от мучений себя и остальных?..
… Никогда не стоит терять надежду…
Никогда? Соби… Ты знаешь, как это непросто…

* * *

- Ты очень грустный, Рицка, - заботливо произносит Соби. - Тебе не нравится?
Мы сидим в его квартире, и я уже минут пять смотрю на развернутый передо мною шедевр. Картина выполнена в теплых тонах и слегка напоминает фотографию, пропущенную через фильтр «сепия». Соби нарисовал нас в кабинке Колеса Обозрения. Под нами - весь город, я восторженным взглядом смотрю вниз, а Соби сидит рядом и улыбается. У меня нет ушек, а одна его рука покоится в кармане. И, кажется, я знаю, что там…
- Нет, что ты, нравится… - «только этого никогда не будет» - очень даже нравится! Ты будешь лучшим художником столетия, Соби.
- Не льсти мне так много. До лучшего художника столетия я явно не дотягиваю. Да и может статься, что у меня просто не будет времени на рисование… - Соби вздыхает. Я предпочитаю тему не развивать, мне и так слишком грустно. - Мы пойдем куда-нибудь, Рицка, или посидим здесь?..
- Там холодно…
- Отлично, значит, я не зря купил торт и свечки.
Это так забавно - праздновать день рожденья украдкой. Мама считает, что сегодня я у Юйко, Юйко я сказал, что мы с Соби покупаем всем подарки на новый год, и попросил меня прикрыть, Сеймею я не сказал ничего, но раз Соби предлагает остаться здесь, значит, ему не должно придти в голову заявиться сюда и испортить мне день.
Соби приносит в комнату какие-то салаты, сок и торт. Гасит свет и поджигает воткнутые в торт свечки.
- Загадай желание, Рицка.
А чего его загадывать… оно у меня одно.
У Соби полно дисков с фильмами, которые я еще не смотрел, поэтому я просто вытаскиваю коробочку наугад и запускаю диск в DVD. Неважно, что там. Главное, я с тобой.
Это так приятно - знать, что за окном мороз, колючий снег и ветер, а здесь, в квартире, тепло и спокойно. Тихо бубнит телевизор, но я давно не слежу за тем, что происходит на экране. Все мое внимание сконцентрировано на руках Соби, обнимающих меня. Я даже не знаю, от чего мне так тепло: от того, что работает отопление, или от его объятий. Да мне и не важно…
Я прижимаюсь затылком к груди Соби, и, если сместить голову чуть влево, то буду слышать стук его сердца. На экране неожиданно мелькает яркая вспышка цвета. Слегка вздрогнув, я прижимаюсь к Соби плотнее, затем оборачиваюсь к нему лицом. На улице уже давно стемнело, а зажигать свет мы не стали, поэтому я вижу лицо Соби только благодаря тусклому свету телеэкрана и могу лишь угадать, улыбается он или нет. Улыбаюсь, и сокращаю расстояние между нами до минимума. Он не спрашивает, интересен мне фильм или нет, просто обнимает меня покрепче и наклоняет голову. Теперь его дыхание щекочет мне щеку. Я не знаю, сколько там осталось миллиметров, один, два или больше. Глаза прикрываются сами собой, и этих миллиметров уже больше нет. И мира вокруг тоже нет. Есть только я и Соби.
- Я люблю тебя, Рицка, - звучит между нежными поцелуями.
- Я тоже люблю тебя…

* * *

С тихим шорохом закрывается балконная дверь. Я засиделся у Соби допоздна, и ему пришлось провожать меня до дома. Пока я заходил через входную дверь и здоровался с домашними, Соби через балкон относил в комнату подаренную мне картину. Мне не нужны лишние вопросы, и я совершенно не хочу разворачивать холст и показывать его маме. А Сеймею и вовсе не стоит ее видеть.
Разворачиваю подарок и придавливаю учебниками по углам, чтобы не свертывался в рулон. Красиво. Только эта сцена осталась где-то в другой реальности. Но все равно, мне нравится на нее смотреть и думать, что так оно и будет. Я не хочу, чтобы мои ушки были у кого-то еще, кроме Соби…
Раздается стук в дверь, и в комнату входит Сеймей. Стоп, я же запирал шпингалет… Взгляд натыкается на висящий на одном гвозде запор. Если Сеймею нужно, он зайдет. И плевать он хотел на мой шпингалет, который сам же и прикрутил.
- Добрый вечер, Рицка, - взгляд его падает на растянутый на столе холст, который я только что разглядывал.
Черт. Надо было сразу убрать.
- Красиво, - произносит брат. - У Соби большой талант, не находишь?
- Н-нахожу… - я с опаской ожидаю, что же за этим последует. Он пугает меня. И на помощь позвать некого.
- Это замечательно. Приятно, что у нас совпадают вкусы в живописи, - улыбка Сеймея выглядит хищной и заставляет вжиматься спиной в шкаф.
- Приятно… - соглашаюсь я, лишь бы что-то сказать в ответ.
- Я пришел пожелать тебе спокойной ночи, - Сеймей наконец-то отворачивается от картины и смотрит на меня. - Спокойной ночи, Рицка.
- Спасибо… - я заставляю себя отлепиться от шкафа. Я его не боюсь. Не за что еще.
- Всегда пожалуйста, - брат поворачивается и выходит в коридор, закрывая за собой дверь.
Какое-то чувство заставляет меня на цыпочках метнуться к двери и приложить ухо к створке.
- Соби.
Сеймей, как всегда, зовет его еще в коридоре, чтобы, когда он вошел в комнату, его Боец уже ждал его там.
Хлопает дверь соседней спальни. Теперь можно выскользнуть в коридор и слушать, что происходит в спальне брата.
- Здравствуй, Соби.
- Добрый вечер, Сеймей, - в этот раз я слышу голос Соби, но едва ли мне от этого легче.
- Кажется, я приказывал тебе не видеться с Рицкой, или это мне показалось?
- Показалось, - тон у Соби, как всегда, ровный и спокойный. В нем не отражается ничего из эмоций. - Ты приказывал мне не встречать Рицку у школы, не звонить ему, не писать смс, не отвечать на его звонки и смс и не встречаться с ним.
- Ну и?.. Какого черта мой брат сегодня явился домой после девяти и притащил с собой твою картину? Кстати, еще непонятно, как она оказалась у нас дома. В дверь Рицка вошел точно без нее. Объяснись, Соби.
- Ты не приказывал мне не приходить на зов Рицки. Я не могу не слышать, как он зовет меня.
Сеймей издает сдавленный смешок.
- Похоже, что ты пытаешься усидеть одновременно на двух стульях, Соби. Тебе не кажется, что две жертвы - слишком жирно для тебя? - тон голоса старшего брата становится угрожающим.
У меня холодеют даже кошачьи уши. Что он сейчас сделает? Что он сделает с Соби?..
- Чего молчишь? Чувствуешь муки совести за то, что ослушался приказа Жертвы?
- Нет. Ты не давал мне такого приказа.
- Ай-яй-яй, как же я оплошал… - Сеймей снова смеется, и меня пробирает дрожь. - Что ж, я ее исправлю.
За дверью на несколько секунд наступает тишина, а затем я снова слышу голос брата.
- Забудь о Рицке, Соби. Это приказ.